Ханства на территории Казахстана

В начале XIX в. юг Казахстана при­надлежал Хивинскому ханству. Многие из кочевых коллективов в районе Тарбагатайских гор (на востоке) тяготели к китайским владе­ниям. Большая часть территории Старшего жуза была оккупирована Кокандским и другими восточными ханствами. В силу ряда объективных причин феодальная борьба за власть и феодальная раздробленность в конце XVIII и начале XIX вв. еще больше усилилась. При относительно сильном ханстве Аблая такие батыры-бии, как Джаныбек и Бугенбай, не были полностью лишены прав самостоятельных владельцев. Они продолжали окружать себя вассальными «князьями и батырами». После его смерти положение изменяется весьма резко. Его преемником — ханом Среднего жуза был провозглашен в 1781 г. султан Вали, сын Аблая. Однако это не мешало другому султану, Букею, объявить себя независимым ханом трех родов (Каракесек, Аргын, Туртуйл), находившихся в составе Среднего жуза. Такое разделение сохранилось почти до второй чет­верти XIX в.5 Аналогичное положение существовало и в Младшем жузе. Вместе с Нурали, носившим титул «киргиз-кайсацкого хана», в родах Тюрткара, Карасакал, Шекты и Шомекей был провозглашен ханом султан Батырб. П. Рынков указывал, что «братья его (т. е. Нурали-хана. — С.З.) Эрали и Айчувак Салтаны в той же орде неко­торыми улусами управляют. По кроме их еще другие Салтаны тут есть, а особливо знатен между ними Батыр Салтан, у коего сын име­нем Гаиц… в Хиве уже несколько лет ханствует».

В 1798 г. Айчувак Абулхаиров с одобрения царского правительства был провозглашен ханом Младшего жуза. Основная часть населения отказалась признать его власть и, удалившись на юг, избрала ханом султана Абулгазы Каипова, а некоторые коллективы ушли в сторону туркмен, оттеснили их кочевья и образовали отдельное владение. А султан. Букей — председатель ханского совета — в 1799 г. перешел на правый берег р. Урала и добился официального признания за собой независимой от хана Айчувака власти.

Так же было и в 20-х годах XIX в. Официальным ханом в Младшем жузе являлся Ширгазы Айчуваков (1812 — 1824 гг.), однако Арыпгазы, провозглашенный ханом среди больших родовых коллективов, рас­полагавшихся кочевьями в районе Сыр-Дарьи, имел гораздо большую власть, чем Ширгазы. Кроме них на юге Младшего жуза, в бассейне Сыр-Дарьи, находились самостоятельные ханские владения султанов Каритая (в родах Ак-кете, Кара-кете), Темира (в роде Шомекей), Менен-бая (провозглашен ханом Хивой над частью казахов).² Город Туркестан в начале-Х1Х в. был центром самостоятельного владения хана То гая, которое было уничтожено с завоеванием города в 1814 г. Кокандом.³

То здесь, то там влиятельные султаны, бии, в особенности среди оппозиционных родов, провозглашались ханами и после официаль­ной ликвидации ханства в Младшем и Среднем жузах. В 1833 г. сул­тан Жолбарисов Аип был избран ханом среди части родов Тлеукабак, Тюрткара и Назар, входивших в состав средней части Младшего жуча, подведомственной султану-правителю Юсуфу Нуралиеву.

Широкую самостоятельность имели султанские управления, ино­гда объединявшие несколько родов. Они признавали себя вассалами того или иного хана, однако власть последнего над ними была чисто внешней. Как автономные территории, они пользовались большими суверенными правами, нередко игнорируя указания ханской власти. При определенных условиях они удалялись в районы, куда не доходила впасть хана. Хан считался с ними, точнее, выражал их интересы и опи­рался на них в осуществлении политики господствующего класса.

Значительная самостоятельность султанских владений объясня­лась не только экономической разобщенностью казахов и слабостью центральной ханской власти. Она во многом держалась на родовой обособленности населения. Насколько была слаба связь между от­дельными частями страны и прочно родовое различие, настолько была сильна обособленность султанского управления. Преоблада­ние родовых, т. е. групповых интересов над общегосударственными не могло не наложить определенного отпечатка на отношение этих больших коллективов к ханской власти. К 1817 г. в Среднем жузе во главе основной части поколения. Аргын стоял султан Джума Кудай-мендиев, родами поколения Найман управлял султан Баба Каипов, Основные подразделения поколения Кыпшак находились под вла­стью султана Джантюре Джигангерова. Каждый из перечисленных родов имел свои определенные пастбищные пространства, зоны перемещения и стоянки. Экономическая жизнь в них была и большой степени однотипна, еще были слабы предпосылки их сближения н слияния. Постоянная межродовая вражда, будучи выражением этой разобщенности, в то же время содействовала ее развитию. Все это могло только способствовать расколу общества и росту родового эго­изма и обособленности.

Развитый феодальный партикуляризм не только дробил силы на­рода, делал его мало способным к объединению перед лицом опасно­стей, но и в известной степени содействовал сохранению отсталости казахского общества.

Наличие ханства в ханстве позволило царизму сноситься непо­средственно, нередко через голову верховного хана, с местными вли­ятельными султанами и биями. Оказывая покровительство одним, одаривая других ценными вещами и знаками почета, правительство намного упрочило свои позиции в казахском обществе. Такая поли­тика привела постепенно к безболезненной ликвидация власти хана и признанию власти султанов и крупных биев.

В период, когда все шло к ликвидации ханской власти в Казахста­не, в самом начале XIX в. образовалось новое зависимое от России владение под названием Внутренняя орда. Возникновение его отразило не только влияние колониальной по­литики царизма, но и изменения, происшедшие в казахском обществе, в частности в жизни казахов Младшего жуза. На этом интересном и значительном явлении следует остановиться более подробно.

В начале XIX в. значительная часть населения Младшего жуза перекочевала во внутренние пределы Российской империи и обра­зовала на северо-западе нынешнего Казахстана, между низовьями рек Урала и Волги, новую казахскую орду, получившую название Букеевской по имени первого хана — Букея. Как сообщают источники, вначале с султаном Букеем на правобережье Урала перешло около пяти тысяч семейств. В последующие годы население Букеевской или, как ее называют по географическому расположению, Внутренней орды, продолжало возрастать за счет притока людей из Младшего жуза. По подсче­ту чиновника Оренбургской пограничной комиссии Ларионова, в 1828 г. население орды насчитывало 10253 кибитки.¹ Полковник Иванин, управлявший ордой после смерти Джангер-хана, сооб­щает, что к 1845 г. здесь было более 30 тысяч кибиток.² Наконец, чиновник Медведский, имевший непосредственное отношение к Внутренней орде, указывает, что в 1860 г. ее население состояло из 26909 кибиток.³ Во всяком случае, молено утверждать, что к середине XIX в, во Внутренней орде проживало не менее 25 тысяч семейств.

Образование Внутренней орды нельзя считать событием, вы­званным случайным стечением обстоятельств. Уже то, что оно было связано с переселением двадцати пяти тысяч семейств кочевников, свидетельствует о серьезных причинах. По этому поводу существует целый ряд разноречивых мнений.

Большинство дореволюционных авторов, описавших отдельные стороны жизни казахов Внутренней орды, состояли на службе цар­ского правительства. Естественно, что их описания не могли не быть тенденциозными. Некоторые из них связывали возникновение орды с положительными субъективными качествами султана Букея. На­пример, по мнению А. Евреинова, переход казахов на правобережье Урала был связан в первую очередь с тем, что султан Букей «вернее других понял, что совершенное спокойствие можно снискать только под непосредственным покровом русского правительства».

Напротив, другие авторы объясняют возникновение Внутренней орды корыстолюбием Букея, жаждой власти, богатства. «Букей, же­лая получить ханское достоинство, задумал перейти на правую сто­рону реки Урала», -отмечает Т. Медведский⁵ Букей стремился, «как и брат его султан Каратай, к достижения тем или иным путем ханского значения», — указывает известный исследователь А. Добросмыслов. Несколько иного взгляда придерживался Л. Мейер. Он связывал воз­никновение орды со «смутами», происходившими в Младшем жузе. Другой автор, М. Иванин, еще более определенно говорит о междоу­собице казахов как о первопричине образования орды: «Во второй половине прошлого столетия (т. е. XVIII в. — С.З.) возникли между племенами киргизов междоусобия и взаимные грабежи, почему в начале нынешнего века миролюбивый киргизский хан Букей, один из потомков Абулхаир-хана, опасаясь демократической партии зау­ральских киргизов, со значительной частью султанов и оставшимися ему подвластными киргизами перешел в 1801 году к нам на правую сторону реки Урала». Автор старается показать подвластных Букею казахов как нечто единое в экономическом и социальном отношении, противостоящее «демократической партии зауральских киргизов».

Почти все дореволюционные авторы, находясь в рамках субъек­тивной истории, исходили в своих выводах из формальных внешних признаков событий. Общественные явления они рассматривали в связи с деятельностью отдельных личностей — ханов, султанов- От­сюда понятно, почему они не сумели научно объяснить причины об­разования Букеевской орды, обнаружить и вскрыть те исторические закономерности, которые лежали в основе данного общественного процесса. Однако было бы неправильным считать, что у дореволюци­онных авторов нет ценных сведений. Из их работ можно почерпнуть немало фактического материала, проливающего свет на интересую­щий нас вопрос.

Крестьянское восстание, предводительствуемое Исатаем Тай ме­новым, вспыхнувшее во Внутренней орде в 30-х годах XIX в., при­влекло внимание ряда советских историков. Освещая вопрос этого движения, они, разумеется, не могли не касаться причин возникно­вения самой орды.

Один из видных исследователей истории Казахстана профессор МП. Вяткин полагает, что к образованию Внутренней орды при­вели хозяйственный упадок, углубление земельной тесноты. Воз­никновение ее было связано с жестоким хозяйственным кризисом, выразившимся, в частности, в росте земель-ной тесноты в результате углубления процесса феодализации, захвата кочевий знатью «белой» и «черной» кости.³ Профессор М.П. Вяткин приходит к выводу, что переход казахов на правобережье Урала «в вечное подданство» был логическим итогом процесса, берущего свое начало в 50-х годах XVIII в., т. е. он связан с борьбой за освоение новых кочевий, длив­шейся почти половину столетия.

Несколько иной точки зрения в свое время придерживался В.Ф. Шахматов. Он писал, что «архивные данные говорят о том, что об­разование Внутренней орды явилось результатом политики царского правительства и, в частности, барона Игельстрома и подготовлялось последовательно в течение нескольких лет».

Образование Внутренней орды нам представляется более слож­ным процессом и его нельзя объяснить ни сугубо хозяйственным факторами, ни колониальной политикой царского правительства, хотя они играли в этом значительную роль. По нашему убеждению, политическая обстановка, сложившаяся вслед за подавлением народ­ного восстания в конце XVIII в, в Младшем жузе, в совокупности с другими факторами, была той силой, которая предопределила пере­селение части казахского населения на левобережье Урала.

Пастбишный вопрос не мог не влиять на процесс переселения кочевников. Однако выдвигать его в тех конкретных условиях в ка­честве главной причины переселения вряд ли будет правильным, так как территория Внутренней орды не давала кочевникам-скотоводам никаких особых хозяйственных преимуществ, чтобы вести борьбу за ее обладание. Нельзя также не учитывать и того фактора, что боль­шинство казахов, перешедших на правобережье Урала, относилось к числу бедных. Таким образом, выпас незначительного количества принадлежащего им скота не мог стать острой проблемой.

С переходом казахов во внутренние пределы империи не был разрешен пастбищный вопрос. Земельные отношения в Внутрен­ней орде оставались сложными. Недостаток земли был здесь более острым, чем в Младшем жузе. Из этого следует, что при всей своей значимости вопрос о пастбищах в тех конкретных условиях не играл исключительной роли в переселении.

Развитие феодальных отношений в Младшем жузе в ХVIII в. шло не в порядке захвата феодальной знатью земель хозяйственных об­щин и превращения их в объект непосредственной собственности, а в порядке усиления эксплуатации трудящихся крестьян в рамках в основном прежних форм землевладения. Резкое ухудшение экономи­ческого положения крестьян вызывалось не тем, что им негде было пасти свой скот, а главным образом тем, что трудящиеся подверга­лись открытому систематическому грабежу со стороны крупных местных феодалов и захватчиков и несли на свои плечах всю тяжесть феодальной междоусобицы.

Малообоснованным нам кажется сведение образования Внутрен­ней орды к политике царизма. В конце ХVIII в. она не была столь активной, чтобы влиять на внутреннее развитие казахского обще­ства. Переселение казахов на правый берег Урала не противоречило направлению колониальной политики царизма, и лишь поэтому оно получило известную поддержку со стороны пограничных властей. Однако эта политика не была решающим фактором образования но­вой казахской орды.

Анализ архивных материалов, относящихся к истории образова­ния Внутренней орды, приводит к выводу, что после вооруженного подавления народного восстания, руководимого батыром Срымом, переселение части казахов на внутреннюю сторону из Младшего жуза явилось своеобразным продолжением этой борьбы в иных усло­виях и в иной форме.

Народное сопротивление ханской власти, с особенной силой проявившееся в конце XVIII в., пошло на убыль. В Младшем жузе сложилась ситуация, исключавшая открытое народное выступление. В этих условиях возмущение казахской бедноты против наиболее ненавистных поработителей — хана и его сообщников, выливается в форму игнорирования их власти, откочевки в другие районы. Имен­но это и лежало в основе отделения части казахов Младшего жуза и перехода на территорию России. Здесь нельзя не учитывать того об­стоятельства, что откочевка вообще всегда была одной из наиболее распространенных традиционных форм классового противодействия притеснениям феодалов в казахском обществе. В данном случае это произошло непосредственно вслед за подавлением крупного народ­ного восстания, приведшего в движение массу населения почти во всех уголках Младшего жуза. Следовательно, уход от преследования крупных феодалов, против которых и направлялось острие восста­ния, для большинства казахского населения был явлением законо­мерным.