Общечеловеческие ценности как альтернатива общественных ценностей

Известной альтернативой общественным ценностям выступают общечеловеческие ценности. Эти последние, пройдя этап ценностей общественных, как бы возвращаются к содержанию личностных ценностей; в этом смысле ценности личностные и общечеловеческие — одного порядка. Отчего так? Оттого ли, что выйдя на общечеловеческий уровень, ценности утрачивают привязку к тому или иному типу общества и перестают быть общественными ценностями, обретая высокую степень абстрагирования от общественной данности? А как только это происходит, тотчас же возникает единственный подлинный субъект ценности и отношений ценности ~ человек, и именно он проявляет себя субъектом общечеловеческих ценностей. Или же этот процесс имеет другое содержание, а именно: глубоко-личностные ценности обладают онтологическим значением, в них схватываются предельно общие законы бытия мира, и потому, когда мы выходим на общечеловеческий уровень ценностей, мы, сталкиваясь на этом уровне со всеми теми же законами, обнаруживаем то же содержание ценностей, что и на глубинно-личностном. Но как бы то ни было, мы имеем картину, когда личностные ценности очень близки общечеловеческим, а ценности общества помещены между ними, разрывая это единство и являясь существенно иными.

С этих позиций какие бы типы общественных орга­низаций мы не брали, все они уступают в своем содержа­нии как личностным, так и общечеловеческим системам ценностей. Правда, надо заметить, что по части прими­тивной жизнестойкости, а также выгод, ценности общест­ва намного сильнее и личностных, и общечеловеческих. Еще одной положительной стороной общественных цен­ностей является естественно складывающийся внутри ка­ждого общества механизм трансляции этих ценностей. Существует много форм такой трансляции: обучение, по­ощрение, традиционализм и т.д. В этом отношении обще­ственные ценности лучше защищены, четче сформулиро­ваны, имеют более отработанные механизмы поощрения со стороны общества, чем ценности личностные и обще­человеческие. Причем зачастую механизмы самосохране­ния системы общественных ценностей настолько совер­шенны, что ценности могут длительное время сохранять­ся без изменений, что способствует авторитету этих цен­ностей. Часто формы трансляции ценностей сами обре­тают статус ценности: например, в традиционных обще­ствах традиции почитаются сами по себе.

Что же касается личностных ценностей и ценностей общечеловеческих, то с формами передачи .их дело об­стоит намного сложнее. Эти ценности нельзя «упаковать в пакет» и передать в таком виде. Природа этих ценно­стей такова, что освоение их и пребывание в них требует от человека постоянных личных усилий, причем без вся­кой гарантии постоянное удержание этих ценностей, Иными словами эти ценности живы жизнью творящего их человека, пребывание в них очень ответственно, все содержание жизни человека подчинено их «распредмечи­ванию» именно этим человеком, требует всего человека целиком, но зато ими же и осмысляется человеческая жизнь (вспомним, мы упоминали, что личностные ценно­сти относятся к сфере смысла бытия человека). Также и общечеловеческие ценности: они требуют восхождения к ним, и здесь подмогой — именно личностные’ ценности, а ценности общественные могут как помогать, так и вре­дить на этом пути.

Хотя мы уже много сказали о внутреннем содержа­нии общественных ценностей, и основной смысл сказан­ного состоит в том, что они помещены между личност­ными ценностями и ценностями общечеловеческими и уступают им в глубине, для полноты предварительного абриса содержания общественных ценностей следует об­ратиться к ситуации, когда одна система общественных ценностей меняется на другую (что происходит в крити­ческие, кризисные, революционные периоды развития общества или в такие времена, как сейчас, когда очевидна глубочайшая трансформация общества).

Удивительно быстро (хотя отнюдь не легко) в таких случаях рушатся одни системы общественных ценностей и на их месте создаются другие. Что, среди прочего, гово­рит о значительной условности, о договорном характере общественных ценностей, об отсутствии глубокого уко­ренения их в «онтологии духа». Могут возразить: как же так, ведь все мы являемся свидетелями чрезвычайно бо­лезненного процесса смены общественных ценностей и идеалов, громадна инерция прежних (казалось бы до ос­нования развенчанных) ценностей — уже на дворе новая реальность, а мировоззрение людей, в большинстве сво­ем, все то же и т.д. и т.п. Все это так. Но вместе с тем — с какой легкостью и готовностью к новым ценностям воз­главило новые процессы прежнее руководство республик. Как мгновенно (по историческим масштабам) возник дос­таточно обширный слой людей с абсолютно иными цен­ностями, какую поразительную приспособленность про­демонстрировали широкие массы. Мы и не утверждаем, что смена общественных ценностей осуществляется лег­ко, не говорим — быстро. Кстати, наибольшей инерцией обладают и в наименьшей мере мобильны как раз те об­щественные ценности, которые хоть как-то связаны с глубинными личностными ценностями, и упреки новой политике идут как раз по линии этих ценностей и идеа­лов. В этом пункте мы можем от общих рассуждений и хотя и содержательных, но все же достаточно абстракт­ных положений о сущности личностных, общественных и общечеловеческих систем ценностей, перейти к более де­тальному и предметному анализу взаимодействия ценно­стей разных уровней в переломное для общества время.

Нет ничего удивительного в том, что образование на обломках СССР Новых Независимых Государств осуще­ствляется на принципах национальной консолидации -XX век прошел под знаменем именно национальной неза­висимости. И как обязательный и очень важный момент построения национального государства — воссоздание культуры, мировоззрения, национальных ценностей. Без четко оформленного, ясно представленного, и в силу это­го, несколько утрированного содержания ядра нацио­нальной культуры и национальных ценностей невозможно построение национального государства. Но столь же ясно, что для того чтобы гордиться своей культурой, надо сделать ее интересной другим странам и народам, надо органично войти в мировую культуру. А для этого надо привнести в мировую культуру свое специфическое, но такое, какое было бы принято этой культурой, впитано ею и освоено. Здесь мало быть гордым своей культурой, надо реально доказать эту значимость для культуры мировой. В противном случае национальной культуре грозит ре­гиональная замкнутость, которая, как показывает опыт, приводит к состоянию параллельного сосуществования в стране двух культурных платформ: своей национальной, оттесненной на периферию и доминирующей в мире (се­годня — это американская культура) культуры.

Проблема сводится, в конце концов, к следующему: насколько национальные ценности могут быть ценностя­ми общечеловеческими, и именно этими всеобщими мо­ментами (которые, как это не покажется странным на первый взгляд, как раз и являются глубоко специфически национальными) национальные ценности впитываются, принимаются ценностями общечеловеческими. Сущест­вует мнение, что нет ценностей общечеловеческих, они дескать, нечто абстрактное, искусственное, мыслимое, но не реальное, А существуют только национальные ценно­сти. И это хотя бы потому, что нации есть (а, следова­тельно, и национальные ценности), а общечеловеческие —это что-то из области домыслов (а потому и соответст­венные ценности — блеф). По этому поводу хотелось бы сказать следующее. Сфера интеллекта такова, что дискус­сионными могут быть любые вопросы, любая постановка проблемы. Можно найти доводы и за, и против, можно быть доказательным в силу тех или иных критериев. Кант считал, что рассудок может впасть в антиномию, а разум (за исключением нескольких, им выделенных) — не мо­жет. И рассудок, и разум не имеют абсолютных крите­риев; они носят подчиненный и служебный характер. А вот некая относительно целостная сфера человеческого бытия, где и разум, и дух, и ценности, и устремления, и гордость, и совесть а т.д. — все существуют в слитом, еди­ном и неразрывном естестве — вот эта сфера может быть критерием и судьей различных человеческих суждений и поступков. Что интересно в связи с этим, так это то, что ценности как раз и возникают и существуют в этом цело­стном «пространстве», образованном на «пересечении» ума и сердца (что очень хороню чувствовали и понимали древние, когда говорили об «умном сердце» о «просве­щенном духе» и т.д.); поэтому в содержании ценностей есть что-то от ума (и это содержание доступно рацио­нальному прочтению), а что-то и от сердца (и это, скорее, эмоциональное, но вместе с тем и глубоко пронзительно мудрое — вот оно рефлектируется труднее), поэтому «судьей» в споре о том. есть ли общечеловеческие ценно­сти или ценности имеют только национальную природу должен быть не разум, но именно «умное сердце». А оно подсказывает, что общечеловеческое, конечно же есть; есть, следовательно, и общечеловеческие ценности. При­чем эти, последние, ценности не являются некой суммой ряда национальных ценностей, но есть нечто иное, хотя и сопряженное с национальным.

К проблеме можно подойти и с другой стороны (хо­тя, в принципе, все эти решения смыкаются, они — только грани одного и того же). Возьмем любого человека и зададимся вопросом: этот человек только ли национален или он неустранимо общечеловечен; насколько сущность человека может быть сведена только к национальному? Если человека можно свести только к национальному в нем, то и ценно­сти человека — только национальны, а если его нельзя свести только к национальному — то и ценности имеют общечеловеческое содержание. И, как мне думается, че­ловека нельзя свести только к национальному и потому человек — неизбывно общечеловечен, так как открыт все­му. Здесь, правда можно возразить: кто доказал, что на­циональное уже изначально заключает в себе общечело­веческое и не является специфично общечеловеческим? Пусть так, но вывод-то отсюда тот же: общечеловеческое есть, оно — реальность, а не абстракция. Все эти утоми­тельные рассуждения были бы излишни, и можно было бы сразу (как это и сделано в первой части главы) гово­рить об общечеловеческом как данности, но оставлять вопрос не обсужденным, вместе с тем, нельзя, так как по нему имеются разные мнения и толкования.