Правосудие казахских биев

Сегодня мы мечтаем о справедливом и неподкупном суде. Мы закрепив в Конституции и законах формально-юридический статус, независимость судебной власти, фактически не достигли этого. Сегодня нет большого доверия граждан к судебной системе, судопроизводство забюрократизировано, подбор судей осуществляют чиновники исполнительной власти, большинство судей поражено коррупцией. Поэтому нам нелишне вспомнить, как наши предки, сообразуясь с условиями жизни, порядками и нравами парода, добились эффективного управления обществом и функционирование судебной власти.

Здесь следует сделать начальную оговорку и определиться с по­нятием «о судах биев в кочевом обществе казахов». В данном слу­чае вовсе не идет речь о желании абсолютизации общества казахских кочевников, тем более об его изолированном рассмотрении в отрыве от его оседлой и городской части. Дело в том, — это важно отметить, выделить, что бийское правосудие в своем ценностном имманентном статусе могло формироваться, сложиться и утвердиться только в среде и массе центрально-азиатского континента и составлявшей абсолют­ное большинство населения Степного края. Городская культура и зем­ледельческая культура, вкрапленные и в большей части перенимавшие стиль управления и нормы поведения у соседних оседлых регионов и стран, мало что влияли на казахское кочевое общество, наоборот, в определенной степени служили его консервации и укреплению.

Суд биев был идеалом и для современных государственных деяте­лей Республики. Д.А.Кунаев, долгое время руководивший Казахской Республикой в годы Советской власти, будучи членом Политбюро ЦК КПСС и первым секретарем ЦК Компартии Казахстана, оставаясь активным членом правящей партии коммунистов, идеология которой была не совместима с преклонением перед средневековой историей, особенно ранее угнетенных народов, питал особое уважение к леген­дарным казахским биям. Говорят, что у него на рабочем столе дома «лежали три фотографии: его — Димаш Ахметовича, Толе бия (в центре) и супруги Зухры Шариповны».

Первый и ныне действующий Президент независимой Республики Казахстан Н.А.Назарбаев, бывший первый секретарь Центрального Комитета Компартии Казахской ССР, в одной из официальных речей древних казахских биев — судей называл; «предводителями с ораторс­ким даром и чувством безупречной справедливости», О трех знамени­тых биях, живших в XVII — XVIII веках, с именами которых связаны отголоски «Золотого века» правосудия в Степном крае, а именно о Толе би, Казыбек би и Айтеке би, Н.А.Назарбаев говорил: « Они стали для казахов непреходящем символом единства, их страстные речи овладевали умами потомков, как изречения священных книг… можно говорить о славной жизни этих трёх великих людей, об их де­яниях во имя чести, достоинства и священной славы народа, об их природном предводительском таланте, ораторском даре, безупречной справедливости».

Несмотря на столетия, которые отделяют нынешнее поколение от «Золотого века» бийского правосудия и от его последних отдельных представителей, которые напоминали о нем, несмотря на то, что с той поры коренным образом изменилась социально-политическая среда, продуктом которой оно было и которой оно служило, несмотря на это и ныне время от времени вспыхивают дискуссии о широком введении наследия бийских судов или номинации бисв, как судей в судебную систему в Республике. Для нас в данном случае не важно насколько это приемлемо или неприемлемо. Важно то, что бийское правосудие не только продолжает быть звездным отблеском в исторической памя­ти народа, но и претендует быть его ценностной ориентацией в поли­тике демократизации судебной организации в казахском государстве.

Исследовательская нить о судах биев в кочевом обществе казахов сегодня возрождается с новой силой, наблюдается своеобразный ре­нессанс. Человеческая история богата парадоксами и противоречия­ми, и, как нередко бывает, в их беспорядочности рождаются и бытуют явления, представляющие куски, оазисы общечеловеческой ценнос­ти, на первый взгляд мало доступные привычно логическому объяс­нению. Именно таким загадочным явлением — новшеством для разу­мения был особый авторитет бийской судебной системы в казахском кочевом обществе, считавшемся с позиции европейской цивилизации отсталым. Почти все иноземцы из европейских стран, независимо от их статуса и цели пребывания в Степном крае, называли казахов — ко­чевников XII — XIX веков номадами по образу жизни, «полудикими» по способам выживания в природной сфере, «патриархальными» по сохранившему в них родовому делению населения и управлению, «буйными» по отстаиванию интересов и свободы освоения огромного пастбищного пространства, «безвластными» по отсутствию привыч­ного для Запада открытого деления и раздела населения на подданных и властвующих.

Казахский суд биев, берущий начало, как подсказывают фрагмен­ты истории, с периода империи тюркоязычных кипчаков-кочевников, являлся уникальной судебной системой. Скажу больше, мало считать казахский суд биев только уникальной судебной системой в региональном масштабе, эта концепция имеет большую будущность, я бы сказал, общецивилизационное значение.

Зарубежные и российские исследователи, особенно русские мо­лодые интеллигенты, которые годами несли царскую службу в адми­нистративных центрах Казахстана почти единодушно утверждали: что-то непонятно в этом степном крае, бедность, отсталость, но они предпочитают духовность на первом плане. Отмечали, что казахский суд биев — суд высокой морали, другие говорили: глашатай правды и справедливости, это мудрейшая судебная система.

В римской системе права мы говорим: закон — есть закон, надо вы­полнять. А в суде биев говорят по другому: «заң — заң емес, шындық болмаса», закон — не закон, если нет в этом законе правды. Правда — это основа судебной деятельности, основа судопроизводства следс­твенного и судебного процесса. Казахи тогда утвердили как один из принципов бийского судопроизводства: «Шындықтан өзге Құдай жоқ». Нет Бога выше правды.

Первостепенная такая роль правосудия у казахов была связана не только и не столько с тем, что в средневековом кочевом обществе управление им сводилось в основном к разрешению возникающих в нем споров и конфликтов. Это обычное, распространенное повсюду историческое явление. То, что в нем правосудие поднялось до народ­ного рейтинга — «Золотого века», нужно было, чтобы оно овладело неординарными признаками и сутью, особо выделяющими его среди подобных ему известных и традиционных учреждений. Этим стро­гим требованиям отвечало правосудие, отправляемое биями в эпоху их возвышения как независимых, мудрых народных судей.

Известный русский ученый, востоковед А.И.Левшин указывает что «благоразумнейшие» казахи связывают «сей золотой век» с пе­риодом царствования в казахском обществе хана Тауке (последняя четверть XVIII веков). Не случайно, что народная память сохранила и выделяет этот период. Именно при хане Тауке, в нарушение вековой традиции, когда ханской опорой всегда были чингизиды — султаны, произошло другое — официальное признание ведущей роли биев в по­литической жизни казахского общества. Тауке хан, претендовавший на всеказахский трон в сложные годы для общества и распространяв­ший свое влияние на все три казахски жуза, периодически созывал съезды биев, рассматривал на них важнейшие вопросы внутренней и внешней политики. Это не было началом процесса, было итогом раз­вития предыдущих эпох.

Заслуга Тауке хана заключается в том, что он в реализации сво­ей государственной политики избрал и использовал силу и авторитет правосудия, отправляемого биями, ставших влиятельными и в адми­нистративно-управленческой системе общества. На вопрос о том, к какому периоду истории Казахстана относится сложение бийского правосудия, то на данном этапе познания достаточно отметить, что оно складывалось веками и его пик приходиться, как явление нацио­нального масштаба, именно к периоду царствования Тауке хана. Ко­чевой образ жизни был мощным консервантом его ценностных черт. Отдельные живые представители «Золотого века» правосудия сохра­нились, дожили до начала XX века. По ним судили и узнавали, каким оно было мощным фактором в сохранении и обеспечении единства казахских кочевников, разбросанных и раскинувшихся на огромных степных просторах центрально азиатского контингента.

Представляют большую ценность описания, высказывания и иссле­дования представителей национальной интеллигенции, как знатоков, непосредственных носителей всего того ординарного и неординарно­го, малого и сущего в организации корпоративного, общинно-родо­вого, индивидуального образа жизни казахских кочевников. Главное, они видели и жили в той хозяйственной, социальной, духовной среде, характерной для казахского кочевого общества со всеми его присущи­ми атрибутами и моделями самоорганизации. Вплоть до начала XX века еще сохранились остравками древние суды биев и нормы казахс­кого права «Жарғы», особенно в дальних и глубинных районах степи, куда еще не доходили колониальные преобразования, хотя и они в той или иной мере ощущали их влияние. К тому же историческая память народа о минувшем «Золотом веке» правосудия была еще не покрыта наслоениями.

Особенно ценно наследие выдающегося казахского ученного Чока-на Валиханова (1835-1865 гг.). охарактеризованного современниками как «гениальный исследователь по Востоку», «метеор, промелькнув­ший на ниве востоковедения». В связи начавшимися русским прави­тельством реформированием — полной заменой старых бийских судов Степи новой колониальной судебной системой, он указывал органам царской власти, убеждал их не делать этого ради спокойствия и внут­реннего благополучия казахского общества, а также и в интересах самого колониального самодержавия. В записке «Суд в древней на­родной форме» он писал следующее: «Бии никем формально не изби­рается и формально никем не утверждается. Значение их основано на честном авторитете, который приобретают они так же, как в Европе поэты, ученые и адвокаты. Шекспир и Гете считаются всеми из вели­ких поэтов, но именно гениальность их основана не на декретах пра­вительств и не на формальных выборов народа»; … только глубокие познания в судебных обычаях, соединенные с ораторским искусст­вом, давали киргизам (казахам) это почетное звание»; «Суд биев про­изводился словесно, публично и во всех случаях допускал адвокатуру. Он был в таком уважении у народа, что не требовал и не требует до сих пор никаких дисциплинарных мер»; «Главное достоинство суда биев, по нашему мнению, заключается в отсутствии формальностей и всякой официальной рутины. Значение бия основано на авторитете и знании — это есть как бы патент на судебную практику».

Алихан Букейханов, образованнейший интеллигент, крупный представитель политического освободительного движения в Казахс­тане начала XX века, неоднократно высказывался о том, что суд биев вошел в историю казахского народа как «народный суд» по сути, и по форме, и что политику колониальных властей, связанную с заменой его другими судами, нельзя считать удачным решением. Одну из сво­их статей он озаглавил «Қазақ биінің орны бөлек еді» — «Место казахс­ких биев было особенное». Этим было сказано им многое, О коренных различиях в ориентации и функциях новых назначаемых биев-судей, ставших частью государственного аппарата царского правительства, и биев — судей, когда-то составивших «Золотой век» правосудия в ис­тории казахского народа, отдельные представители которых дожили и до нового времени, писал и доказывал выдающийся казахский про­светитель и публицист Ахмет Байтурсынов. Одну из своих статей он назвал «Бұрынғы әділ билер» — «Прошлые бии были олицетворением справедливости». В ней он писал «Суд народный — это то, что было раньше. Тогда правосудие, было основано на казахских обычно-пра­вовых установлениях. Оно в руках биев, преданных справедливости, представляло живительное лекарство от всех бед» а теперь оно в руках современных огосударствленных биев отдаст не лекарством, а ядом».

Советская власть не смогла вытравить из исторической памяти на­рода правду о «Золотом веке» Казахского правосудия. Поразительно и в то же время парадоксально то, что в Советскую эпоху несмотря на официальную идеологию отрицания сколько-нибудь ценностного в досоветской истории казахов и других подобных им ранее колони­альных народов, сознание о биях и о бийском суде, как о высоком, истинно народном учреждении жило и продолжало жить в подсозна­нии народном и во взглядах авторитетных интеллектуалов казахско­го народа. Иногда оно выплескивалось наружу в их высказываниях. Поскольку это было небезопасно, и автор мог быть обвинен в «в по­литической неблагонадежности», в «национализме», они выражали свои мнения часто не прямо и передавали путем описания «посто­ронних», но связанных случаев и событий. Так, К.И.Сатпаев, геолог и интелектуал, ученный с мировым именем, в одной из своих ранних работ, посвященной легендарному бию и правителю Ногайско-казахской орды XVII века Едиге бию, для его характеристики употребил распространенное в народе выражение «Ханда қырық кісінің ақылы болса? Биде қырық кісінің ары, білімі бар» — «У хана есть разум соро­ка мужчин, а у бия совесть, достоинство и знание сорока мужчин». По его словам, в обществе кочевых казахов «всегда преобладало ува­жение к биям больше, чем к ханам».

После распада Советской империи и с провозглашением государс­твенной независимости Казахстана о биях и бийских судах и о системе казахского права «Жарғы», неотделимой от первых, как исторических социальных ценностей, заговорили в полный голос. В знак уважения поколений перед зданием Верховного суда в столице Республики — в г. Астане был сооружен 4-метровый групповой памятник из гранита» посвященный трем выдающимся биям — судьям второй половины XVII — первой половине XVIII веков Толе бию, Казыбек бию, Айтеке бию. Они изображены по — восточному рядом сидящими, земными, С устремленными вдаль взглядами. Они олицетворяли правосудие как общечеловеческую институтциональную ценность. Историческое место — степное урочище в Южно-Казахстанской области, где они в прошлом неоднократно собирались на съезды биев трех жузов, было объявлено Правительством историческим памятным парком «Орда-басы», что в переводе означает «Ставка умов». На одном из высоких холмов парка была установлена высотная стела, куда вела с подножья многометровая террасная лестница.

На ее открытии, состоявшемся 28 мая 1993 года, присутствовали президенты трех соседних тюркоязычных Республик — Казахстана, Узбекистана и Киргизии, Президент Республики Н.А.Назарбаев в своей речи, сказал: «Они стали для казахов непреходящим символом единства, их страстные речи овладели умами потомков, как изречения священных книг. Их исторические заслуги перед казахским народом, их значимость в нашей истории невозможно переоценить». Высокая оценка заслуг биев-судей перед историей народа давалась в выступле­ниях и трудах ученых деятелей культуры, в том числе в произведениях выдающихся казахских писателей, известных своими историческими поисками.

Нурпеисов Абдижамал, автор романов «Кровь и пот», «Долг», пе­реведенных и ставших бестселлером в странах Европы, одну из ста­тей озоглавил «Бии-судьи и ораторы». В ней он писал; «В самом деле, с годамия, все чаще оглядывая мысленно иные пласты веков казахс­кой истории, все более и более поражаюсь тому огромному доверию.

к той опоре его на мудрость и высоту духа, что были присущи Высо­ким Его Сыновьям. И это опора никогда не подводила мой народ. И не потому ли находим мы ныне в истории тысячелетнего института биев-ораторов тому немало удивительных примеров»…

Другой выдающийся писатель Кекильбаев Абиш, автор ряда пре­красных высокохудожественных и по философски сдержанных исто­рических романов и повестей, озоглавил одну из своих статей, посвя­щенных биям — «Их имена в памяти поколений сохранится до тех пор, пока существует мир». В ней он о них писал; «Мы должны поблагода­рить судьбу за то, что наступил день, когда великих сыновей нашего народа, свет которых озарял двух миров — земных и небесных, а их имена занесены в анналы вечности, смогли вернуть их в свои места — в свои священные дворцы народного сознания».

За годы независимости Республики, а их не так много — всего 19 трудных лет, произошел настоящий всплеск статей и трудов, больше описательных, о казахских биях-судьях, засевших в памяти поколений и известных по фольклорным, рукописным и нормативным источни­кам. Начались и серьезные исследовательские работы. Нами издан де­сятитомный труд «Қазақтың ата зандары» — «Древний мир права ка­захов», который является первой фундаментальной ласточкой в цепи исканий на этом пути. Он претендует быть промежуточным итоговым исследованием, открывающим просторы для новых исследований, и в то же время является увлекательным документированным матери­алом о биях — судьях, мудрость и искусство решения конфликтных дел которых по праву достойны войти в анналы общечеловеческой культуры.

Бывает трудно объяснить объяснимое, особенно тогда, когда про­легло немало времени между предметом объяснения и объясняющим. Трудно поверить в то, во что верили многие, в том числе авторите­ты, тогда, когда между реальными историческими событиями и поз­навательной деятельностью нового времени пролегла целая эпоха их сознательного отрицания, за которой стояла хорошо организованная стена штыков и идеологов. В этих условиях реальность казалось ми­ражом, а мираж действительностью. Такое случилось с Казахской правовой системой «Жаргы», с центральной в ней фигурой суда биев (бийского суда), игравшей на протяжение многих прошлых веков в жизни кочевого общества казахов и кочевников центральную, регули­рующую и объединяющую роль. Она была оценена последующими поколениями кочевников и посткочевников и оценивается научной мыслью ныне как загадочное эпохальное явление, представляющее общечеловеческую ценность.

Конечно, в истории казахского народа особый статус, особое место занимают три наших выдающихся бия (Толе би, Казыбек би, Алтеке би), представляющие три крупных региона единого Казахстана. Но у нас были и другие известные и талантливые бии в каждом крае или районе. Мы должны каждого их них по достоинству оценить, поднять их творчество и личность до республиканского или регионального уровней.

Бийское правосудие в северном Казахстане олицетворяли такие известные, уважаемые всем казахским народом бии, как Токсан би, Саккулак би, Шон би, Тленши би, Бапан би, Жанайдар би и другие- В своих округах, родах были почитаемы своими справедливыми и муд­рыми решениями и советами народные бии: — Шорман, Канай, Казан-кап, Альдеке, Толебай, Куртай, Жанбулат, Жарылкамыс и многие дру­гие, деятельность которых, к сожалению, мало освещена. Одних из-за отсутствия исследователей и письменно оставленного наследства, а других — из классовых и коммунистических подходов, поскольку всех биев автоматически причислили к классу эксплуататоров.

В заключение выражаю уверенность, что нынешнее и будущее по­коления исследователей более всесторонне и глубоко вникнут в со­держательную часть как уникального института суда биев, так и тех выдающихся личностей, которые являлись ею носителями, несли вы­сокую справедливость, не запятнали честь, показывали образцовые примеры в служении своему народу. Также надеюсь, что нынешнее и будущие поколения управленцев и юристов будут достойны тех высоких гражданских, моральных и духовных качеств, которыми отличались казахские бии.