Кыпчакская государственность и степное право

С переходом насельников Великой степи к кочевому скотоводству произошли существенные изменения в уровне общественного развития, материальной и духовной культуры. Этнический массив степной полосы Евразии с эпохи древности создал возможности для освоения человеком обширных просторов аридных зон, недоступных для других способов хозяйствования. Степная цивилизация, основанная на применении биологических объектов, домашних жи­вотных, в качестве предмета и орудия труда, вела к максимально возможному использованию экологического потенциала степной зоны, что имеет не только актуальное теоретическое, но и большое прикладное значенке. Межпоколенная адаптация к географической среде и доминирующее скотоводческое хозяйство кочевых и полукочевых племен порождали специфику кочевого быта, характер­ные особенности в социуме, своеобразие в развитии политогенеза и культурогенеза. Неразработанность проблемы кочевничества как особого варианта обще­человеческого развития, зачастую приводила к поверхностному видению сути кочевого общества. В связи с этим на современном этапе развития исторической науки насущной проблемой стало выявление специфики развития кочевых об­ществ Великой степи, без знания которой невозможна объективная и адекват­ная оценка феномена кочевничества и определение его места и роли в мировом историческом процессе.

Следует обратить внимание на то, что в условиях номадизма наибольшее значение имело население, а не земля. Кочевники могли подвинуться, передви­нуться, более того, мигрировать в соседние и отдаленные области, чего нельзя сказать о земледельческом населении, привязанном к земле. В кочевом обществе действовал принцип — будет народ, найдется земля. Приоритет насе­ления в Великой степи является одним из важнейших принципов в понимании кочевничества. Отсюда проистекает первостепенная роль в кочевой среде ро~ доплеменной системы, как основополагающего принципа общественного и го­сударственного развития.

Кочевники имели своеобразно организованные государственные образова­ния. При этом важно отметить» что появление государств у кочевников—это результат их внутреннего развития и потребности общества, итог их сословно-классового разделения и глубокого имущественного расслоения.

Высокая степень преемственности характера для прототюркской (гуннской), тюркской и посттюркской государственности—во времени и пространстве. При всех этнических и локальных вариантах были выработаны государственные тра­диции, сохранявшиеся в течение длительных исторических периодов по линии преемственной связи. Так, Кыпчакская государственность (XI — нач. XIII) ухо­дит своими корнями в глубь веков.

Идеологическая основа власти, «как право на власть», на управление на­родом, определенной территорией, ставилась в прямую связь с избранничест­вом правителя самим Тенгри, которого чтили и понимали в двух ипостасях — в материальном смысле (Небо) и как верховное божество. Государством пра­вил, как обычно, династийный род, из среды которого выходили верховные пра­вители.

Власть верховного правителя гуннов шаньюя была освящена божественным авторитетом — «небесной харизмой» (Тенгри). Сакральная природа власти ша­ньюя четко вписывалась в основные характеристики космического пространства. Небо и Земля характеризовались силой порождения, а Солнце и Луна — силой утверждения. Символом власти шаньюя была яшмовая печать. Государством правил династийный род Люаньди во главе с шаньюем. По представлению кок-тюрков, средоточием их государственности, лицом, воплощавшим государство, являлся каган. Тюркские каганы правили по воле Неба. Каганы верили, что они обладают особой силой и качествами, дарованными им Тенгри. Династийиым каганским родом была Ашина. Тюркские орхонские надписи свидетельствуют, что каган, его династия порождены волею Неба» Земли, Воды и деятельностью тюркского народа.

Кипчакское государство на территории Казахстана возглавляли ханы, вер­ховным божеством которых являлся также Тенгри. Вместе с тем широко был распространен культ Неба, Солнца и Луны. Верховные ханы выходили из среды династийного рода Ельборили.

Политическим, экономическим и культурным центром кочевого государства являлась ставка правителя. Верховные правители имели две резиденции — лет­нюю и зимнюю, в отличие от оседло-земледельческих обществ, где только одна столица. Место пребывания гуннского шаньюя в китайских источниках связы­вается с юртой или палаткой, в одном случае и с «дворцовым помещением», с другой. Летняя ставка шаньюя находилась на восточном берету р. Орхои. Ставка могла быть кочевой и оседлой. Многочисленные сановники окружали гуннско­го правителя, в высшем эшелоне администрации имелись 24 чинов и титулов, находящихся в строгом соподчинении, иерархии. В силу устоявшихся традиций в гуннском государстве выделялись центр, левое и правое крылья, данное деле­ние носило также иерархический характер. В ставках тюркских каганов находи­лись знамя командующего войсками и органы управления государством. Воен­но-административное управление включало 28 титулов, к числу высших отно­сились пять чинов. Традиционная форма управления включала разделение на центр, восточную и западную части, обеспечивая стабильность управления и обороны.

В ханской ставке кипчаков, называвшейся ордой, находился аппарат управ­ления, ведавший ханским имуществом и армией. В военно-административном отношении Кипчакское ханство делилось на центр и два крыла: Западное крыло со ставкой на реке Жаик (Урал), локализованной на месте города Сарайчика, восточное — на реке Сырдарье с резиденцией в городе Сыгнаке, центр госу­дарства находился в Тургайских степях Центрального Казахстана. Военно-адми­нистративной системе придавалось исключительное значение, ибо она отражала специфику кочевого быта и была наиболее удобной для военной организации и кочевого способа существования.

Своеобразие политогенеза кочевых обществ Центральной Азии обнаружива­ет атрибуты развитой государственности равно и с родоплеменными структурами, существующими как активно действующие социальные и социально-психо­логические факторы.

Согласно письменным источникам, в гуннский племенной состав входили 24 племени. Государство у гуннов делилось не по территориальному признаку, а по количеству племен. Население с определенной территорией могли выставить десятки, сотни, тысячи и тому воинов. Иерархия родов и племен играла в гуниском обществе важную роль, причем на низшей ступени находились покорен­ные племена, включенные в гуннскую родоплеменную систему. В западно-тюрк­ском каганате было десять племен, в социальном плане делившиеся на аристок­ратические, подчиненные и вассальные, которые были связаны между собой строго установленными иерархическими отношениями. Каждая территориаль­но-племенная единица выставляла 10-тысячное войско. Каган имел 100 тысяч воинов,

В состав Кипчакского государства (Восточный Дешт-и Кипчак) входили 16 племен, состоящих из кипчакских, кимекских, огузских, древнебашкирских, пе­ченежских племен. Их перечень не был случайным, он строго регламентирован в соответствии с династийным, социальным и политическим уровнем каждой из этнических единиц. Рельефно была выражена строгая иерархия племен.

Нарративные источники фиксируют наличие письменности в кочевых го­сударственных образованиях. Очевидно, необходимость в письме возникла из нужд административной, хозяйственной и дипломатической практики, из пот­ребности фиксации государственных актов и традиций. Можно сделать предпо­ложение о наличии в кочевой среде писаного права (пока не обнаруженного).

Со II века до н.э. гунны проводили ежегодно перепись населения и скота, и на основании этого подсчета облагали людей налогом, брали налог со скота. В го­сударстве велось письменное делопроизводство, имелись установления и зако­ны. Одним из высших достижений эпохи Тюркского каганата стало создание и широкое распространение тюркской письменности, которая обладала двумя су­щественными и неоспоримыми достоинствами — автохтонностью и аутентич­ностью. Тюркская письменность была наиболее приспособленной для передачи фонетических закономерностей тюркских языков и диалектов.

Б Кипчакском ханстве имелось делопроизводство, велась переписка знати с правителями сопредельных стран. В письменных источниках упоминаются кип­чакские ученые и мудрецы.

Кочевые племена развивали традиции степной культуры, наиболее устойчи­вый блок которой был связан с особым феноменом, со степным образом жизни. Его глубинные истоки берут начало в бронзовом веке, стандарты утверждаются в сакской историко-культурной общности, дальнейшее развитие по линии пре­емственной связи наблюдается в тюркский период. Выработанные стереотипы степного образа жизни сохранились в течение длительных исторических перио­дов. Особенно рельефно они проявились в нравственных и поведенческих нор­мах тюркских этносов.

О народах и племенах раннесредневекового Казахстана арабские путешест­венники, географы и историки в своих записках и сочинениях оставили ценные сведения. В частности, известный знаток тюркского мира арабский ученый ал-Джахиз (X в.) наделяет тюркские кочевые племена высокими морально-нравст­венными качествами. Он свидетельствует; «Тюрки не знают ни лести, ни обма­на, ни лицемерия, ни наушничества, ни клеветы, ни двуличия, ни высокомерия с близкими, они не подвержены пороку ереси, не дают прихотям овладеть ими и не позволяют себе брать деньги за толкование».