Абылай хан: судьба личности в истории региона

О роли известного в истории Казахстана и Центральной Азии хана Абылая (годы правления 1771-1781 гг.) повествуют многочисленные письменные и устные источники на тюркских, русском, китайском, маньчжурском языках, показывающие его как военного стратега, хо­зяйственника и политического лидера.

Осенью 1759 года оренбургские российские власти ознакомились с письмом Абылай-султана, в котором последний настаивал на том, чтобы « с киргиз-кайсаками в крепости св. Петра поведено было иметь сатовку». Об этой стороне деятельности султана (впоследствии хана) Абылая одним из первых упоминает советский историк Е. Бекмаханов. Ответ был положительный; благосклонность российских властей в данном вопросе диктовалась тем, что одновременно китайские влас­ти настойчиво зазывали казахов на рынки Кульджи (Северо-Западный Китай) на обменные торговые операции.

География региона в период правления хана Абылая представля­ет собой пересеченную караванными маршрутами карту. Караваны с отечественным товаром отправлялись с середины XVIII века в направ­лении Коканда и Ташкента, попутно сопровождавшие груз торговцы изучали возможности расширения торга с центральноазиатскими со­седями, в частности с императорским Китаем.

Удачно маневрируя между Российской и Цинской империями. Абылай хан в течение длительного времени добивался их гарантий в обеспечении целостности этнической территории Казахского ханс­тва. Очевидно при сопоставлении, что проложенные в середине XVIII в. маршруты казахских караванов были настолько хорошо выверены, что продолжали функционировать вплоть до рубежа XIX — XX вв. Местное население участвовало в посреднических торговых опера­циях, поставляя транзитом продукцию животноводства и ремесла на рынки Евразии. В конце XIX века источники сообщают, что «главная масса степных грузов идет по Атбасарско-Петропавловскому, Акмолинско-Петропавловскому и Иртышскому путям».

Возвращаясь к исходной теме, подчеркну, что в Приишимье имен­но хан Абылай был инициатором и активным проводником политики внутриконтинентальной транзитной торговли. Деятельность хана и его окружения по наведению стратегических маршрутов, планиро­вавшихся в качестве перспектив торговли казахских земель с сопре­дельными государствами, безусловно есть проявление сильной госу­даревой воли и таланта рационального стратегического планирования эксплуатации ресурсов северной части Сары-Аркинского региона.

Указанный аспект правления хана Абылая долгое время оставался малоизученным, за исключением трудов В.Басина и Р. Сулейменова. Репрессии среди интеллигенции в связи с обвинениями в воспевании феодально-ханского периода» сузили возможности исследователей XX в.

В советские времена истории Казахстана было отказано даже в мифологии как закономерной части социальной истории этноса и государства. Откровением звучали слова академика А. Панкратовой, вступившейся за опального историка Е. Бекмаханова: «…Среди ряда историков существует непременное стремление ухудшить историю казахского народа, вопреки исторической правде. Я совершенно не понимаю, почему грузинские цари или узбекские ханы могут счи­таться при аналогичных условиях прогрессивными деятелями, а казахи должны чернить Абылая и Кенесары Касымова?».

Историческая справедливость стала восстанавливаться с обрете­нием суверенитета Казахстаном. Между тем, одним из первых уче­ных, обративших внимание на исторические заслуги хана Абылая, был его потомок Шокан Уалиханов. Прогрессивно мыслящий, евро­пейски образованный молодой ученый впервые в отечественном вос­токоведении поставил проблему идентификации в связи с казахской государственностью. В статье «Исторические предания о батырах 18 века» отражен замысел Шокана реконструировать историю между народных контактов государства казахов с Цинской империей, Крымс­ким и Джунгарским ханствами, среднеазиатскими владениями.

Легшие в основание отечественного востоковедения труды Шокана не утеряли своей значимости: по крупицам молодой ученый в середине XIX века стремился восстановить картину внешних связей, а системные международные контакты и есть один из признаков го­сударственности! Перу Шокана принадлежит известная статья «Абы-лай», записи казахских народных преданий «Абылай туралы жыр», что свидетельствует о неподдельном интересе ученого к эпохе своего знаменитого предка.

Ответ на вопрос, был ли хан Абылай объектом творчества великого Абая, находим при внимательном прочтении трилогии М.О.Ауэзова «Путь Абая». Известно, что сам Ауэзов глубоко изучал письменные источники и устное народное творчество, прежде чем приступил к воссозданию истории народа на примере рода тобыкты Среднего казахскою жуза. Непревзойденный мастер слова, тонкий знаток душ Мухтар Омарханович в романе «Путь Абая» высветил легендарный образ хана Абылая, вложив в уста персонажа Кокбая следующие сло­ва: «Запомните, джигиты, нынче родилось во мне решение. Начинаю большую поэму об Абылае. Так напишу, что все дети казахов будут преклоняться перед его духом!».

Вместе с тем автор под давлением тоталитарной идеологии вынуж­ден был сознательно принизить значение деятельности хана Абылая, для чего вводит в контекст романа диалог Кокбая с Дарменом. «Тому ли нас учит Абай-ага, Коке?» Не лучше ли написать правду, а не сла­вословие?» — «На этот раз Абай согласится со мной», — убежденно ответил Кокбай. «Ну что же, Коке, — улыбнулся Дармен, — видно, ваш талант закусил удила и упрямо мчит вас вслед за ханами и султанами. Хотите воспеть ушедшую жизнь? Поглядим, какая будет поэма.. Но раз вы передали поводья хану, смотрите, не оправдалась бы на вас по­говорка: «Кто последует за ханом, под конец потащит седло на себе!» Молодые люди рассмеялись. Кокбай молча повернулся к своему коню и первым тронулся в обратный путь.

Драматизм сцены в том, что молодежь, аргументируя свое равно­душие к памяти хана, опирается на авторитет самого Абая. Этим худо­жественным приемом Ауэзов усиливает ноту разочарования Кокбая, искренне восхищающегося деяниями Абылай-хана. По его мнению, «у казахов нет более чтимого предка, более великого человека, чем Абылай-хан!» И он уверен, что с ним согласится Абай. Остается до­гадываться, каково было автору ставить под сомнение могучий образ хана, ведь игра мнений была данью суровому времени.

Что послужило прототипом для написания выше описанного сюже­та? В 20-е годы прошлого столетия изучение ханского периода истории Казахстана еще не было запретным плодом. Так, в 1925 году был со­ставлен, а в 1940-м доставлен в рукописный фонд Научной библиоте­ки АН Казахстана список (вариант) исторической песни «Абылай хан әңгімесі». Песня записана со слов Кокбая, ученика Абая. Видимо, этот факт и использовал Ауэзов в романе, заведомо подсказывая читателю, где искать источники о знаменитом хане.

Современные исследователи полагают, что Абылай хан незримо присутствует в контексте стихотворения Абая «Шоқпардай кекілі бар қамыс құлақ». В 1886 году Абай поручил другу акыну Кокбаю напи­сать дастан о Кенесары Касымове, потомке хана Абылая, руководите­ле национально-освободительного восстания. Кокбай описал в дас-тане сподвижника Кенесары, Наурызбая. Абай не был удовлетворен этим и сам создал известное стихотворение.

Классик тюркской поэзии, мастер с необычайным диапазоном творчества Магжан Жумабаев посвятил личности Абылай-хана исто­рическую поэму «Батыр Баян». В поэме создан целостный и запоми­нающийся образ хана Абылая. Поэт Магжан восхищен мудростью и величием хана, его человеческим качествами. Фигура казахского пра­вителя передается такими эпитетами:

«Ойы теңіз хан Абылай», «Абылайда екі сөз жоқ», «Абылай кеменгер», «Абылай, ел ағасы» («глубокомудрый хан», «человек сло­ва», «лидер», «светило», «отец народа»). Формы обращения к хану со стороны его окружения в поэме «Ба­тыр Баян» передают особое почтение и уважение: «Алдияр, Абы-лайым!» (принятое на Востоке выражение почтения высокопостав­ленным особам).

А в стихотворении «Туркестан» Магжан Жумабаев, отмечая, что хан Абылай похоронен в Туркестане, отзывается о правителе так: «Алаштың арыстаны ер Абылай» («Лев народа Алаш, Абылай»). В произведениях Магжана говорится о периоде казахско-джунгар­ских войн и подвигах славных батыров; Магжан был выше идеологи­ческих шор, своим произведением он увековечил имя хана Абылая, а сам остается в народной памяти непревзойденным творцом истори­ческих полотен.

Колоритная фигура Абылай-хана не могла не заинтересовать лю­дей творческого склада, самородков, чему доказательством служат исторические песни, поэмы, ему посвященные. Как известно, народ­ному композитору, акыну и исполнителю Укили Ыбыраю Сандыбайу-лы (1860 — 1930) принадлежит стихотворение «Абылайдын ак уйіне».

Оно было опубликовано в Петропавловске в газете «Бостандык туы» 8 марта 1926 года. Через несколько лет автор стихотворения был реп­рессирован, а его творчество сохранилось фрагментарно в памяти народа. Современные исследователи опираются на текст этого произ­ведения для уточнения места расположения здания, которое местное население именовало «Белый дом Абылая» (ныне здесь реконструи­рована Резиденция хана Абылая).

Среди исследователей биографии хана Абылая известен Олжабай Нуралыулы (1881 — 1935). Родился в ауле Шешен под Ерейментау, по­хоронен на мусульманском кладбище в Петропавловске (решени­ем горсовета оно ликвидировано в 1948 году). Его дед — известный Саккулак би, отец Нуралы, был спутником Акан-сері После гибели любимого скакуна Кулагера от рук завистников Акан-сері сильно стра­дал. Нуралы воспел муки поэта, за что был отравлен завистниками в 1876 году. Оставшись сиротой, Олжабай воспитывался дедом Саққұлақ би, у которого перенял склонность к стихосложению. За родство с бием был выслан в Актюбинскую область (1928 г.). В 1932 г., спасаясь от го­лода, перебрался с родными в Омскую область, в этом им помог Турар Рыскулов, вскоре ставший жертвой сталинских репрессий.

Сохранились записи О. Нуралыулы об Абылай хане, в частности песня (жыр) «Сабалак — Абылай хаи». Материалы были долгое время недоступны широкому кругу читателей; ныне они хранятся в руко­писном фонде НАЛ РК. В произведении повествуется об отрочестве Абильмансура («Сабалак»), будущего хана Абылая, его взаимоотно­шениях с Толе би, схватке с джунгарским батыром Шарышем и про­возглашении ханом. Один из вариантов песни обнаружен исследова­телями в рукописном наследии Машгур-Жусупа Копеева, что говорит о ее популярности в первой трети XX в.

В наследии мыслителя и философа Машгур-Жусупа Копеева со­хранилась рукопись под названием «Бухар жырау». Как известно, жы~ рау толковал по просьбе хана Абылая неясные сновидения и знамения, высказывания предшественников. В рукописи приведена уникальная беседа хана Абылая и Бухара жырау, смысл которой сводится к нереа­лизованным до конца замыслам Абылая: создать строгие действенные законы, приучить казахов к земледелию, оседлости. Трудно сказать точно, где реальный факт высказываний хана, а где — художественный домысел автора рукописи.

Беспрецедентно долгое умолчание темы правления казахских ханов и их истинной роли в евразийской истории прервалось только с нача­лом «перестройки». В 90-е годы XX в. граждански активные и осве­домленные ученые, журналисты, общественные деятели стремились сломать создавшиеся стереотипы и издавать частично материалы об Абылай хане. Так, в издательстве «Білім» в 1995 году вышел сборник исторических песен о хане. Любопытный факт, что казахские исследо­ватели включили в сборник часть песен, изданных несколькими годами ранее в КНР («Қазак киссалары», 1985). В Китае интерес к истории так называемых «малых наций» диктуется демократическими процессами с начала 70-х гп XX в.

Составителями и редакторами упомянутого выше сборника «Та-рихи жырлар», 1 том. Абылай хан») стали известные ученые филоло­ги, этнографы Заки Ахметов, Рахманкул Бердибай, Серик Кирабаев, Сейит Каскабасов, Акселеу Сейдимбек. Они также делают акцент на внутренней политике хана, нацеленной на внедрение земледелия, землепашества, градостроительства среди подданных. Больше место в опубликованных исторических песнях отведено вкладу хана Абылая в развитие торгово-обменных операций с Россией, Китаем, среднеази­атскими владениями. В результате, образ хана обретает гармоничные черты мудрого правителя, стратега, в противовес прежнему закрепив­шемуся в русскоязычных источниках стереотипу «двоеданца».

В казахском фольклоре отводится место и отношению Абылай хана к религии, исламскому наследию суфиев, в частности Ходжи Ахмета Яссауи. Останки хана Абылая согласно его завещанию погребены на территории знаменитого мавзолея Х.А.Яссауи в г. Туркестане. Материалы о хане Абылае нашли отражение на страницах респуб­ликанской периодики в журналах «Жұлдыз», «Акикат», «Парасат», газетах «Егемен Казакстан», «Ана тип» и др. Издаются монографии Р.Сулейменова, Ж.Касымбаева, А.Ссйдимбека, публицистические труды Ж.Самрата и др. В целом, современные разработки темы, инте­рес к эпохе хана Абылая позволяют выразить уверенность в том, что она будет вдохновлять новые поколения исследователей на создание масштабных произведений об одном из неординарных людей Степи, обладавшем масштабным мышлением политика, заглянувшим далеко вперед, но не имевшем возможности увидеть плоды своих усилий при жизни. Трагедия хана Абылая — в неразвитости социальных отноше­ний, враждебности внешнего окружения, разрозненности внутрире­гиональных векторов силы, разобщенности казахских родов.