Порядок замещения ханской власти

Господствующие классы придавали особое значение режиму и организации замещения верховной власти. При этом ими утверждались такие методы и формы, при которых было легче осуществить свои замыслы и создать наибольшее препятствие стремлениям своих противников. Как правило, возведение на престол государя, в особенности в феодальную эпоху, сопровождалось сложным, внешне эффектным ритуалом, в который входили традиционные приемы, взятые нередко из арсенала глубокой старины. Одно лишь внешнее оформление прихода к власти государя должно было внушить непросвещенному, отсталому, забитому народу трепет, страх и благоговение перед силой власти, Наиболее выгодные и испытанные историей формы замещения власти стараниями господствующего класса закреплялись и превращались в обычай. Особенности и перипетии замещения верховной власти в феодальных землях ясно прослеживаются в условиях Казахстана.

Следует сказать, что казахские ханы избирались только из султанов. Даже в период глубокого у падка престижа и экономической силы султанства крупная родовая знать, осуществляя иногда фактическую власть, не осмеливалась провозглашать ханами своих представителей. Батыры Джанибек и Бугенбай в середине XVIII в. пользовались громадным влиянием среди родов Среднего жуза. Однако они так и не дошли до провозглашения себя ханами даже в тех местах, где имели полную, независимую власть. Между тем второразрядные султаны, нередко находившиеся под их влиянием, титуловались ханами. В конце XVIII в. Срым-батыр в Младшем жузе возвысился до народного вождя. Абсолютное большинство населения, покинув хана, перешло на сторону Срыма. Он стал фактическим главой Младшего жуза. Тем не менее его не провозглашали ханом. Сила сложившейся традиции настолько еще была велика, что Срым-батыр намеревался управлять жузом через подставного хана-султана. Так было и в период крестьянского восстания во Внутренней орде в 30-х годах XIX в. Исатай Тайманов, пользовавшийся поддержкой крупных кочевых коллективов, борясь против хана Джангера, не стремился захватить ханскую власть, хотя придерживался царистской идеологии. Прочность традиции, по которой ханами могли быть только султаны,’ по-видимому, можно объяснить тем, что султанская группа была наиболее богатой в экономическом отношении, сильной и организованной кастой феодального класса. Правда, число султанов по сравнению с родовой знатью было значительно меньшим. При этом следует учесть следующие обстоятельства: а) султаны, считавшие себя потомками Чингис-хана,2 опирались не только на слаженную сословную организацию, чего нельзя сказать о родовой знати, жившей интересами небольших мирков, но и на политическую силу чингисидов, господствовавших в среднеазиатских, татарских и других соседних землях; б) эпоха господства Чингис-хана и его детей, внуков на территории Казахстана, отличавшаяся, как и везде, установлением порядка устрашения и безропотной покорности народа, оставила в наследство новым поколениям преклонение перед авторитетом их власти и признание за их потомками права отправления высшей власти. И до тех пор, пока подобное представление прочно держалось в сознании людей, нарушение этого правила не могло не повлечь за собой серьезных последствий, Ханская власть в Казахстане была ликвидирована именно тогда, когда память о власти чингисидов ослабела и находилась на грани окончательного исчезновения.

Ханская власть передавалась по наследству. Законными наслед­никами считались братья, дети, внуки. Были и исключения из этого правила, и они, если одобрялись знатью, не считались нарушением традиции. Например, после смерти хана Среднего жуза Абулмам-бета во второй половине XVIII в. при наличии его взрослых детей ханом избрали Аблая, происходившего из другого султанского дома. Аблай обладал большой силой и успел к этому времени подчинить своей власти огромные земли. В наследовании власти преобладал за­вещательный способ над призванием по закону. Как сообщала ханша Папай оренбургскому губернатору Неплюеву, Абулхаир-хан (умер в 1748 г.) при своей жизни назначил своим преемником старшего сына -Нурали.¹ Хан Внутренней орды Букей (умер в 1815 г.) завещал свою власть сыну Джангеру, а до его совершеннолетия — младшему брату Шигаю Нуралиханову. В свою очередь Джангер просил погранич­ные органы власти утвердить наследником сына Сахыбгирея,²

Завещание делалось устно, в присутствии представителей круп­ной знати, а иногда в кругу советников и влиятельных родственни­ков. В начале XIX в., с введением письмоводителей в штат ханского аппарата, завещание стало оформляться и в письменной форме (при Букее Нуралиханове). Присутствующие, как это можно понять из не­которых сообщений, выражали свое отношение к завещанию и при согласии с ним давали заверение-клятву.

Управляющие родами во Внутренней орде в письме султану Щуке Нуралиханову от 25 июня 1815 г. писали, что хан Букей «до своей кончины составил завещание в нашем присутствии и назначил на­следником ханства в качестве владетеля киргиз-казахскими община­ми своего родного сына султана Жангера Букей-улы…, но так как ему от роду еще только 14 лет, то до его совершеннолетия (хан) назначил к нему своего родного младшего брата Шигая Нуралихан-улы… Мы все единодушно выражаем свое согласие и одобрение, так как мы своим особым верительным актом обязались исполнять завещание без всякого нарушения…».

Исполнение завещания и избрание хана во многом зависело от от­ношения многочисленной крупной знати, а также от влияния и веса ханской фамилии в обществе.

Ханская власть часто переходила к представителям боковой ветви, которые, по древнему обычаю, пользовались предпочтением перед детьми. После Нурали-хана в Младшем жузе (1749 — 1780 гг.) власть перешла к его брату Брали (1784 — 1794 гг.), а от него к сыну первого — Ишиму Нуралиеву (1794 — 1798 гг.). После убийства Джан-тюре Айчувакова (1811 г.) ханом Младшего жуза был избран его брат Ширгазы. В вопросе о том, к кому должна переходить власть, ре­шающее значение имела не столько сложившаяся традиция, сколько экономическое и политическое влияние и вес каждого из законных наследников. В любом случае требовалось согласие феодального съезда, точнее, новый хан должен был предстать перед именитыми местными феодалами и взойти на престол с соблюдением традици­онного ритуала.

Утверждение нового хана никогда не происходило без ожесточен­ной борьбы между претендентами на власть, часто между законны­ми наследниками. В борьбе за власть имела значение и родословная ханских династий. Ханский дом Джадика, откуда выходили многие видные ханы, считался старшим. Он претендовал на то, что ханская власть как в Среднем, так и в Младшем жузах по примеру прежних лет замещалась его представителями. Напротив, представители дома Осека, выдвинувшего из своей среды Абулхаир-хана, стремились за­крепить власть хотя бы в Младшем жузе за своей династией.

Султан Арынгазы, вступивший на политическую арену в 1815 -1820 гг., в борьбе с ханом Ширгазы Айчуваковым пытался использо­вать и то, что последний представляли дом Осека, а не Джадика. Как известно, Срым-батыр, возглавивший народное движение, выступал не вообще против ханской власти, а только за лишение ханского пра­ва потомков Абулхаира.

Избрание хана на вассальных территориях происходило в иных фор­мах, чем на землях сюзеренов. Здесь преобладало засилие и навязыва­ние ханов со стороны сюзерена. Известно, что при жизни отца Нурали был «избран» ханом в районе Приаралья «после многих споров и даже кровопролитий», которыми ознаменовал Абулхаир вступление сына в ханство, подавляя сопротивление населения. Другого сына, Ералия, он навязал в ханы роду Керей в Среднем жузе.’ В 1774 г. Аблай по «прось­бе» уйсуновских старшин направил к ним своего сына Адиля.

Казахские главные ханы являлись вассалами России. Приход к власти того или иного хана не только зависел от усмотрения родовой знати, но и в известной степени определялся отношением царского правительства.

Влияние России на избрание ханов началось с утверждения им­ператором ханов, выдвинутых феодальными съездами. Вначале считалось удобным не вмешиваться во внутренние дела ханств, дабы не вызывать противодействия, а добиваться постепенного и полного признания за правительством права одобрять и утверждать кандида­тов в ханы. С этой целью оренбургский губернатор Неплюев напра­вил в 1749 г. одного из своих чиновников в кочевья казахов Младшего жуза, чтобы убедить султанов и родовых начальников в необходимо­сти направления особого посольства в Петербург по избрании Нурали ханом для утверждения императрицей.¹ Первый шаг возымел успех. 26 февраля 1749 г. императрица подписала первую грамоту об утверждении казахского хана. В дальнейшем царское правительство все больше подчиняло ханов и следило за тем, чтобы в ханы избира­лись угодные ему султаны. Однако это не всегда удавалось. Нередко ханы-наместники, одобренные пограничными органами, игнориро­вались народом, были ненавистны ему. В таком положении оказались почти все официальные ханы Младшего жуза начала XIX в. (Айчувак, Джантюре, Ширгазы). Действительная власть принадлежала тем султанам, которые хотя не получили утверждения правительства, но были провозглашены ханами в порядке местной инициативы в степи (Арынгазы, Каратай, Темир и др.).

Как было указано выше, новый претендент на ханскую власть нуждался в официальном признании феодального съезда. Каких-либо норм, определяющих состав съезда, не существовало. Правом пребывания на нем пользовались все взрослые мужчины. Однако, по сложившейся традиции, решающим голосом при избрании хана обладали только представители крупной знати, выступавшие как уполномоченные от имени родов. Как указано у Д. Левши на, записав­шего из уст участников ханских выборов, съезду «сильнейшие дают направление». Феодальный съезд делился на главное совещание, где решались вопросы по существу, и на частные совещания, организо­ванные обычно по родам, где формировались мнения и обсуждались позиции представителей рода на главном совещании. На частных совещаниях полностью господствовала крупная знать, и ее мнение выдавалось за мнение целого рода. Представители простого народа, присутствовавшие на выборах из-за любопытства или в качестве личной свиты, охраны султанов, биев, батыров и старшин, по своему положению не могли претендовать на особую позицию и свободно выражать классовую волю. Крупная знать, заседавшая на главном совещании, в конечном счете решала и вершила все дела так, как она хотела. По существу, эти совещания являлись большими и малыми феодальными советами, составляющими феодальный съезд.