Депортация народов — память и боль страны

Если совершить краткий экскурс в новейшую историю бывшего СССР, в контексте которой и необходимо рассматривать историю де­портации народов в Казахстан, то очевидно, что на ее протяжении не­мало трагических страниц. Как известно, начало им положили Октябрь­ская революция и гражданская война. После установления и упрочения Советской власти государство диктатуры пролетариата с большим раз­махом развернуло преследование своих политических и классовых про­тивников. Система считала народные массы материалом, подлежащим обработке; любое инакомыслие отдельного индивида воспринималось как опасность ее устоям. Одним из многочисленных тяжких преступле­ний сталинского режима явилось целенаправленное осуществление та­кой крупномасштабной акции, как депортация.

Первоначально депортация (понятие «депортация» означает «из­гнание, выселение») распространялась преимущественно на отдельных лиц и группы людей в целях пресечения их возможной преступной дея­тельности, на членов партий й организаций, признававшихся антисо­ветскими. Так, вскоре после Октябрьского переворота выселению на Урал, в Казахстан и Сибирь подверглись представители имущих слоев, творческой интеллигенции, духовенства и аристократии, бывшие чи­новники по мотивам предотвращения их классового сопротивления. На рубеже 20-30-х годов по мере упрочениятоталитаризма масштабы реп­рессий возросли. Территория Казахстана, наряду с районами Севера, Сибири, Урала, была избрана местом ссылки «неблагонадежных» режиму. После гражданской войны и в период коллективизации в республику было перемещено несколько сот тысяч кулацких хозяйств из централь­ных районов России, Украины, Белоруссии. По определению К. Алдажуманова, уже в 30-е годы Казахстан становится резервацией для на­сильственно высланных. Еще тогда отправленных в «кулацкую ссыл­ку» называли спецпоселенцами, трудпоселенцами, затем спецпересе­ленцами.

В конце 30-х годов в условиях обострения международной обста­новки и реальной опасности войны депортационные меры нарастали, выступая частью массовых политических репрессий. Они захватили уже не только отдельные социальные группы, но и целые народы. К этому времени термин «депортация» приобрел новый смысл и стал означать насильственное переселение народов с мест постоянного традицион­ного расселения в отдаленные необжитые регионы с суровым клима­том и скудными средствами к существованию. Термин «спецпереселен­цы» стал употребляться теперь по отношению к репрессированным народам. Большинство «неугодных» народов, огульно обвиненных то­талитарной системой в предательстве, также насильно вывозилось на поселение в Казахстан. С новой волной депортации в годы войны рес­публика превращалась в гигантский ГУЛАГ, тюрьму депортированных народов.

Противоправную акцию по депортации целых этносов режим сво­дил к действиям защитного характера против народов, которые якобы поддерживали фашистский режим или принадлежали к нации, с кото­рой ведется или предполагалось вести войну. Эти обвинения в коллабо­рационизме в большинстве своем были построены на необоснованных фактах. А случаи преступной деятельности отдельных лиц или групп населения переносились на весь народ, который и подвергался реп­рессиям.

Депортация многих народов — это боль всех, боль всей страны. Боль и тяжкие испытания, несправедливые обвинения, выпавшие на долю осужденных в 30-40-х годах народов, — не нечто локальное. Это наша всеобщая, всенародная боль. И это не забывается. Человек не может быть счастливым, если несчастливы его близкие, соседи, народ, соседние народы. Тоталитарный режим насаждал, внедрял противоестественное, разрушал целостное ощущение, восприятие благополучия, нормального человеческого состояния, разделив людей, народы на «надежных» и «ненадежных». Разве можно было говорить о счастье русского или казаха, если рядом с ними жили репрессированные немцы, чеченцы, ингуши, поляки, греки, курды, калмыки?Практика насильственного переселения народов осуждена в посттоталитарном обществе как тяжелое преступление и расценивается как государственный терроризм и покушение на права человека.