Ханская власть в конце XVIII и первой четверти XIX веков

Об особенностях организации власти и управления

Государственный строй казахского ханства исследован слабо. В этом вопросе имелись спорные толкования, порой переходящие в пу­таницу. Нельзя сказать, что и сегодня в нем все стало вполне ясным. Некоторыми исследователями Казахстана было высказано сомнение в существовании государственности у казахов вообще, политическая форма ханства рассматривалась как форма дофеодальная. Отдельные ученые продолжают отстаивать мнение о сложении капиталисти­ческой земельной собственности в Казахстане непосредственно на базе общинно-родовой собственности на землю. Согласно этой кон­цепции, экономической основой феодального способа производства якобы была феодальная собственность не на паст-бищные угодья, а на скот. Авторы подобного утверждения не дают ответа на вопрос о том, в какой мере такое экономическое развитие дореволюционно­го Казахстана наложило отпечаток на политическую организацию общества. Разумеется, если такое положение имело место, оно не могло не предопределить характера и форм диктатуры господствую­щего в обществе феодального класса. Основанием для этих взглядов служили несовершенство механизма власти в казахских ханствах, разделение подданных по родам, живучесть патриархальных инсти­тутов, слабое развитие чиновничьего аппарата на местах, отсутствие организованных тюрем и т. д.

Политические отношения, господствовавшие в казахском обще­стве в конце XVIII и начале XIX вв., по своей сущности были от­ношениями между господствующим классом феодалов и народ­ными массами, зависимыми от них. В политических отношениях казахского общества, какую бы они ни принимали государственную форму, всегда выступало и преобладало насилие, прямо или завуа­лировано применявшееся по отношению к массе непосредственных производителей-крестьян.

Если взять в целом организацию ханской власти, то на ней лежа­ли следующие обязанности: а) обеспечение сбора налогов и податей с населения в пользу хана и других владетелей; б) осуществление официальной внутренней и внешней политики, отражавшей интересы в основном феодальной знати, в) создание «порядка» который узаконивал и упрочивал угнетение зависимого от знати населения; г) ведение войн по захвату территории соседей и оборона своих границ.

Если рассматривать казахское ханство с тонки зрения средств, при помощи которых оно обеспечивало выполнение задач, стоящих перед ним, нельзя не видеть, что в их системе важную роль играли’

а)  специально выделенная из общества и специализировавшаяся на управлении особая группа людей (султаны, они, старшины);

б)  материальные придатки власти (аппарат, военные дружины, батыры с войсками, средства заточения);

в) экономические санкции: со стороны феодальной знати и идео­логическое воздействие на умы населения (экономическое притесне­ние, моральные санкции, пропаганда, религия и т. д.).

Если говорить о том общем, что присуще задачам власти и сред­ствам их разрешения, о той общей линии, которая характерна для всей деятельности органов власти, нетрудно заметить, что казахское ханство есть выражение коллективной диктатуры господствующего в обществе феодального класса, т. е. оно по своей природе является феодальным государством со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Организация власти, ее структурные особенности, методы лея-тел ьности относятся к формам власти, к ее особенностям и являются выражением основного ее качества, о котором говорилось выше. Тем не менее, познание этих моментов так же важно, как и познание сущ­ности политической власти в обществе.

Следует заметить, что, в отличие от естественных явлений, и общественных явлениях, в особенности в области политики, форма и особенное не только отражают качество и требование содержание и общего в явлениях, но и служат как бы непосредственной органи­зационной оболочкой и проводником этих требований.

Здесь мы не собираемся детально разбирать организацию и струк­туру власти и управления в казахском обществе, о них будет идти речь более конкретно и подробно в специальных разделах работы. Сейчас нас интересуют лишь основные характерные особенности политического строя Казахстана.

Устоявшийся средневековый взгляд относительно роли и места каждого из трех казахских жузов имел значительное влияние на вопросы родовой этики, взаимоотношения отдельных земель и по­литическую организацию общества. Борьба за политическую само­стоятельность жузов всегда идеологическим оправданием имела «известную» их самостоятельность, якобы завещанную далекими предками. Под лозунгом единства жуза происходило его внутреннее сплочение. В походах каждый из них имел свой знак, знамя и боевой клич. В каждом казахском жузе один из ханов считал себя верхов­ным владетелем. Однако он не всегда имел реальную власть на всей территории жуза. Крупные феодалы постоянно делали попытки от­делиться от него и образовать свои суверенные владения.

Ширгазы Айчуваков, носивший титул хана Младшего жуза, не­однократно просил пограничные органы подавить вооруженной силой владения «самозванного хана» Арынгазы. Однако эти требо­вания «главного» хана жуза в конце XVIII и начале XIX вв, были совершенно нереальными и представляли собой обычный демарш.

Во взаимоотношениях хаков различных жузов преобладала по­литика силы. Согласно распространенному общественному мнению, Средний жуз обладал правом родового старшинства перед Младшим. При равных условиях предпочтение отдавалось хану Среднего жуза. Однако старшинстзо являлось чисто номинальным и не всегда вело к признанию приоритета власти одного хана перед другим.

Вопрос о том, какое ханство будет главенствовать в политике в конце концов решался всегда в пользу наиболее сильного и организо­ванного. В конце XVII и начале XVIII вв. в трех жузах, преобладала власть Тауке-хана из Среднего жуза- Несколько позже возвысился хаи Младшего жуза Абулхаир, отличившийся своим талантом в органи­зации сопротивления джунгарским нашествиям. Абулхаир в период зенита своего могущества определил одного из своих, сыновей, Бра­ли, ханом в роде Керей Среднего жуза. После смерти Абулхаир-хана выделился Аблай — крупный политический деятель Средней орды. Отсюда следует, что хотя казахи в той или иной степени соблюдали в личных взаимоотношениях принципы родового старшинства, в области политических отношений всецело господствовал принцип силы. Здесь нужно отметить., что в силу экономической разобщен­ности и обособленности отдельных земель, влияние одного ханства на другое было всегда крайне незначительным. Оно не вело к потере независимости ханств и в лучшем случае создавало условия для вре­менного их союза.

Отдельные части казахского общества были не только слабо свя­заны между собой, но и со своими основными центрами. Благодаря особенностям кочевого быта, уход родовых групп с обжитых ранее мест не представлял исключения.

Естественно, при таком положении усиление притягательной силы того или иного центра оказывалось нередко достаточным фактором для новой ориентации и перехода к нему коллективов. Феодальная раздробленность, характерная для политического строя Казахстана, ни в конце XVIII, ни в начале XIX вв, не была преодолена, поскольку не созрели для этого необходимые эконо­мические предпосылки, Развитие товарно-денежных отношений к ремесленного производства в Казахстане находилось еще на таком уровне, что оно не могло оказывать существенного влияния на по­литическое переустройство казахского общества.

Тенденции к объединению различных казахских земель в одно целое, возникавшие временами в XVIII и в первой половине XIX вв., имели в своей основе организацию обороны страны, сопротивление колониальным мероприятиям царизма и агрессивных среднеазиат­ских ханств. В силу того, что эти факторы по своей природе были преходящими и не были связаны с теми глубокими отношениями, которыми определяются содержание и перспективы развития обще­ства, централизация управления в национальном масштабе не могла быть осуществлена,

Характерной чертой политической жизни Казахстана конца XVIII и начала XIX вв., как и прежде, были постоянные столкновения между мелкими владельцами, отдельными родовыми объединения­ми. В основе этих конфликтов лежали экономические и политиче­ские мотивы, мотивы мести и суда. Причем, они всегда связывались с патриархально-родовыми институтами и внешне выглядели как общественно-групповая борьба.

Большей частью столкновения происходили из-за удобных паст­бищных территорий. Сильные кочевые коллективы захватывали все новые и новые территории, превращая их частью в пастбища, частью в хозяйственный резерв.

Один из чиновников, Л. Костенко, писал, что между казахскими владениями «вражда происходила больше всего из-за пастбищных мест». Существенную роль во внутренних раздорах играли притязания феодальной знати на преобладание в политике. Властолюбие круп­ных феодалов, прикрытое родовыми лозунгами, было одним из по­стоянных источников народного бедствия. Борясь за свои узкоэгои­стические цели, они вовлекали в эту борьбу подвластные им аулы.

Раздоры и взаимная вражда кочевых коллективов были на руку ханам и султанам, а конфликты и войны между претендентами на власть в ханствах вполне устраивали царское правительство, кото­рое твердо придерживалось принципа «разделяй и властвуй».

На форму политических отношений в обществе продолжали ока­зывать влияние довлевшие в нем пережитки и учреждения обшинно-родового быта, в особенности родовая номенклатура.

В Казахстане в своеобразном переплетении существовало раз­деление подданных по сфере влияния государственной власти и по принадлежности к родам и племенам. Следует заметить, что от разделения населения вообще следует различать разделение его как подданных государства. В первом случае имеется в виду и учитыва­ется бытовое, хозяйственное, групповое, традиционное (в том числе и родоплеменное) и другие различия народа. В другом случае разде­ление населения производится по сфере распространения власти, на организацию которой в числе других факторов влияют и указанные выше подразделения населения.

Государственная власть первоначально возникает в недрах родо­вых учреждений и не сразу может освободиться и оторваться от них. В определенных исторических условиях на протяжении определен­ного периода государственная власть не только не может отказаться от родовых учреждений, но и бывает заинтересована в их сохране­нии, если только они окажутся способными обеспечить интересы власть имущих классов.

В классовых обществах, вышедших из недр первобытно­общинного строя, как правило, наблюдается противоречивое явление, которое заключается, с одной стороны, в разрушении общественной власти в родовых объединениях (объективный процесс), с другой стороны — в использовании и преобразовании ее форм в интересах нового способа производства (субъективный процесс).

Разумеется, сложившееся в течение тысячелетий разделение насе­ления по родам, закрепленное в сознании людей, должно было иметь И имело первое время особенно сильное влияние на административ­ное устройство классового общества. В одном из своих писем, говоря о влиянии на общество не только материального производства, но и различных надстроечных явлений, в том числе воззрений, Ф. Энгельс писал: «Экономическое положение, это — базис, но на ход историче­ской борьбы оказывают также влияние и во многих случаях опреде­ляют преимущественно форму ее различные моменты надстройки: политические формы классовой борьбы и ее результаты — конститу­ции, установленные победившим классом после одержанной победы, и т. п., правовые формы и даже отражение всех этих действительных битв в мозгу участников, политические, юридические, философские теории, религиозные воззрения и их дальнейшее развитие в систему догм».

В казахском обществе в рассматриваемый период разделение насе­ления по родам сохранилось, однако оно не имело уже того значения и содержания, которые были присущи ему в доклассовый период. Это от­носилось не только к социально-экономическому содержанию родовых групп. Организация власти далеко не совпадала с родовым делением, хоти она в то же время не абстрагировалась от него и была с ним связа­на. В структуре политической власти уже преобладала территориально-родовая определенность. Власть хана в жузе распространялась на все роды и группы населения, независимо от того, являлись ли они при­шельцами из других жузов или нет, если только они занимали своими кочевьями более или менее постоянную территорию жуза. Это харак­терно и для султанства. Но поскольку территорию каждого жуза, а так­же султанства в основном населяли определенные племена (поколения) и роды, как правило, поглощавшие и разные другие пришлые группы кочевников, то внешне племенное и родовое деление выступало отчасти и как государственно-административное деление.

Тот факт, что в родовых группах пределы распространения власти зачастую очерчивались естественным делением населения, вовсе не говорил о родовом характере. Она была классовой (публичной) по своей природе, так лее как и сами родовые группы стали организа­циями классового общества.

Разъясняя, почему родовые союзы должны были уступить при об­разовании государства принципу территориальной определенности власти, Ф. Энгельс писал: «Старые родовые союзы, возникшие и дер­жавшиеся в силу кровной связи, сделались, как мы видели, недоста­точными большей частью потому, что их предпосылка, связь членов рода с определенной территорией, давно прекратилась. Территория осталась, но люди сделались подвижными».

Такого рода явления наблюдались и в Казахстане. Ввиду разру­шения старых общественных связей аулы из одного рода переходили в другие. При этом они теряли связь с прежней властью, сохраняя связи со своим родом. Тут мы имеем дело, не только с явлением, при­сущим классовому обществу, но и с проявлением территориального принципа действия власти.

Однако было бы близорукостью не видеть за этим известной свя­зи власти и родового деления, хотя эта связь отличалась от тех форм связи между ними, которые свойственны переходу первобытно­общинного строя.

Таким образом, деление подданных государств по признаку тер­риториального расселения имело в условиях казахского общества на­чала XIX в. известное своеобразие, определяемое его экономической отсталостью и значительной ролью форм доклассовых учреждений и патриархального быта в общественных отношениях.

Экономическая отсталость казахского общества и те историче­ские условия, в которых оно развивалось, нашли воплощение в по­литике и предопределяли содержание и формы механизма феодаль­ного государственного аппарата. Функция ханской власти была не развита. Она сводилась в основном к судебным разбирательствам. Ханы редко выступали как активная сила формирования политики господствующего класса. Отношения между высшими и низовыми звеньями власти больше всего были отношениями суверенитета и вассалитета с вытекающими отсюда последствиями. В условиях сохранения значительной самостоятельности местного управления чиновничий аппарат не мог получить серьезного развития.

Одной из особенностей рассматриваемого периода является то что экономическое, в особенности политическое развитие казахского об­щества происходило под растущим воздействием государствен-ной политики царского правительства, Оно стало особенно ощутимым начиная со второй четверти XIX в.

Для феодальной государственности в Казахстане характерны­ми являются следующие моменты: а) в основе взаимоотношений между различными инстанциями властей лежали более вассаль­ные отношения, чем отношения административной зависимости низовых органов от вышестоящих; б) местная политическая авто­номия настолько была сильна, что центральная (ханская) власть не обладала правом назначения и смещения местных начальников, за исключением султанов в объединении родов; в) а сферах отправ­ления власти господствующей тенденцией была ее узурпация; г) в узурпации и отправлении власти как в жузе, так и в родах имело определенное значение представление об «избранной» касте, об «из­бранных» личностях, имеющих «призвание» для управления наро­дом (султаны, ходжи, бии); д) несение власти в известной степени имело семейный характер — от аульного старшины, до хана аппарат власти состоял из их взрослых сыновей и братьев, не только выпол­нявших поручения своих родителей — носителей власти, но и порою действовавших самостоятельно от их имени; е) внутри родов и их подразделений между политической властью и исторически сложив­шимися коллективами существовала определенная связь, которая усиливалась по мере дробления коллективов на более мелкие единицы. В аульных, общинах, представляющих низовую групповую организацию кочевников, власть старшины сохранила значительную связь с обществом и опиралась нередко на «народные» институты (съезд и собрания глав семей, совет юртовладельцев и т. д.); ж) учреждения старины, сохранившиеся как придатки политической власти, переродились в своем социальном содержании. Все это свидетельствует о несовершенности форм и низкой стадии развития государственной власти в казахских ханствах. Впрочем, подобные особенности присущи многим ранним феодальным обществам, в которых наблюдается длительный застой в развитии производительных сил и господствуют отсталые формы производства.